Почему мне нравятся Басни И. А. Крылова
С детства мы знаем басни Крылова. Понятные, легкие, мудрые стихи западают в душу. Нравоучение — а оно в басне присутствует обязательно — понемногу усваивается, и сила его воздействия огромна. Басни учат быть честным, любить Отечество, трудиться для блага людей, помогать слабым, не лгать, не завидовать. Они предостерегают от дурных поступков и подсказывают хорошие.
Басенные звери — волки, овцы, медведи, зайцы, лисицы, собаки, львы, белки и мыши — разговаривают между собой и служат действующими лицами в сценках и пьесах, что разыгрывает в баснях Крылов перед своими читателями. Мы жалеем Ягненка, попавшегося голодному Волку, презираем Свинью за то, что она подрывает корни Дуба, смеемся над Ослом, над Щукой. Строки басни «Ворона и Лисица» навсегда отпечатываются в памяти:
* Вороне где-то бог послал кусочек сыру;
* На ель Ворона взгромоздясь,
* Позавтракать было совсем уж собралась,
* Да позадумалась, а сыр во рту держала.
* На ту беду Лиса близехонько бежала…
Таким мы знаем с детства начало этой басни. А мораль, преподанную Крыловым, осознаём позднее:
* Уж сколько раз твердили миру,
* Что лесть гнусна, вредна; но только всё не в прок,
* И в сердце льстец всегда отыщет уголок.
Но и того, что понимают в басне юные читатели, незнакомые со словом «лесть», хватает им, чтобы увидеть ждущую похвал Ворону, хитрую Лису и запомнить, что к сладким речам надобно относиться с осторожностью. Детям читают басню «Гребень», приучая ежедневно расчесывать волосы. Однако главная мысль этой басни изложена во второй ее части, в таких выражениях:
* Видал я на своем веку,
* Что так же с правдой поступают,
* Поколе совесть в нас чиста,
* То правда нам мила и правда нам свята,
* Ее и слушают, и принимают:
* Но только стал кривить душей,
* То правду дале от ушей.
* И всякий, как дитя, чесать волос не хочет,
* Когда их склочет.
И оказывается, что басню «Гребень» можно читать как произведение, обличающее тех, кто работает плохо и кривит душой, не терпит, когда другие пытаются привести в порядок их дела. Многие басни Крылова создавались по каким-либо конкретным поводам, в связи с отдельными событиями, случаями, фактами. Но и в них главным был нестареющий общий смысл. И каждое поколение читателей объясняло содержание басни в соответствии со своим мировоззрением и взглядом на жизнь.
Все знают басню «Квартет», в которой говорится о том, как Осел, Козел, Медведь и Мартышка затеяли сыграть квартет, не владея ни умением, ни слухом. Эта басня была напечатана в 1811 году. Некоторые современники Крылова решили, что в ней высмеяны скучные заседания литературного общества «Беседа любителей русского слова», разделенного на четыре разряда. Вспомним, что музыкантов тоже четверо. Другие ощутили в басне насмешку над Государственным советом и его четырьмя департаментами. Впрочем, такое понимание басни быстро забылось. Читатели последующих поколений называют «Квартет», желая сказать, что работать нужно умеючи, а пересадки и перестройки сами по себе делу не помогают.
Многие басни Крылова — «Лебедь, Щука и Рак», «Парнас», «Демьянова уха», «Осел и Соловей», «Троеженец» и другие — также были написаны по поводу каких-то действительных происшествий. Но частные случаи забывались, а в баснях оставалось то народное, общее, что было заложено в них писателем, и они продолжали жить, непрерывно как бы обновляя свое содержание. В сознании русского читателя слово «басня» давно срослось с именем Крылова. Он писал пьесы, журнальную прозу, стихи, повести, но больше всего ему удавались басни — короткие произведения по десять, двадцать, сорок строк.
Вершиной творчества Крылова была не столько отдельно взятая басня, пусть и самая знаменитая, а их соединение, сочетание, то есть книга басен, состоящая из всех произведений этого жанра, общее число которых доходит у Крылова до двухсот пяти. Так думал сам писатель. Исследователи установили, что, формируя сборники своих басен, он отчетливо определял местоположение каждой. И соотношение между ними придавало смысл каждому разделу сборника — «книге», как выражался Крылов. Располагал он басни в разные годы по-разному, иные исключал, всегда прибавлял новые, сохраняя в книгах примерно равное число произведений.
